Содержание → Горький Максим Тюрьма → Часть 5
- Сейчас ты кричи - кто идёть? И раз кричи, и два. .. а третий стреляй, ну, только - вверх, для тревоги. .. И тогда - бегущего этого - тоже стреляй. .. али бей прикладом, али штыком. .. Как тебе сподручно, понял?
- Тах точино. ..
- Ну, ходи теперь вот отсюда дотудова. .. и гляди в окна. .. Да дрыхнуть не вздумай!
- Никак нету. ..
- То-то, - идол! А ну, объясни - когда ты должен стрелять?
- Кохда полезит на стине. ..
- А ежели он прямо через стенку?
Слышно, как ноги нетерпеливо топают о сырую землю.
- Н-ну, чёрт! ..
- Тохда - бить. .. - раздаётся робкий, тихий голос.
- А ежели - голова в окне, - тогда что?
Молчание. Брякает ружьё. Озлобленно плюют. ..
- Н-ну, дубовая башка! ..
Громко звучит нецензурное ругательство и - противный звук, точно ударили ладонью по тесту. ..
- Тогда - ничего. .. - как вздох, доносится едва слышный ответ.
- Врёшь! - рычит бас. - Тогда должен сказать - убери прочь голову. .. Понял? У, жабья морда. .. Марш! ..
. .. Миша плотно прильнул к решётке, стараясь увидеть часового, который говорит так грустно и робко. Узкое пространство между стеной тюрьмы и высокой каменной оградой было наполнено густой тьмой, и в ней медленно, почти бесшумно двигалась небольшая серая фигурка, высоко подняв голову. Тонкая полоска штыка, поблескивая во мраке, была похожа на рыбу в воде.
- Вубери башка! - прозвучал торопливый, испуганный возглас.
Миша тихо слез с подоконника, осмотрелся вокруг. В камере было душно. .. На глаза ему попало циничное ругательство, крупно выведенное карандашом на сером фоне стены. .. Он прочитал его, помолчал и вдруг громко повторил вслух. .. Потом взглянул на дверь, лёг на нары и закрыл глаза. ..
Тотчас же в двери тускло заблестел рыбий глаз. ..
Миша крепко спал, раскинувшись на нарах, и ему снилось, что он бежит по узкой, тёмной улице, а за ним гонится кто-то невидимый, хватает его за плечи и кричит непонятные, строгие слова:
- Поверка! ..
Он открыл глаза, приподнял голову - около нар стоял рыжий, толстый надзиратель и дёргал его за полу тужурки, а высокий, сутулый помощник начальника тюрьмы насмешливо смотрел на него серыми глазами и говорил:
- Извольте вставать вовремя, здесь не у маменьки!
- Сейчас. .. - безобидно улыбаясь, сказал Миша, быстро соскочив с нар.
Помощник начальника взглянул ему в лицо, отвернулся к двери и уже мягче заметил:
- Вы бы спросили бумаги и написали домой. .. насчёт постели. .. и прочее. ..
Потом Миша ходил умываться в конец коридора, где над широким и длинным железным корытом из стены торчал ряд медных кранов, а из них текла круглой, толстой струёй холодная вода. .. По коридору бегали серые арестанты с жестяными чайниками в руках, и время от времени раздавался крик:
- За кипятком. .. эй!
Гремя кандалами, навстречу Мише прошёл высокий, стройный каторжник с бледным лицом, в густой русой бороде; он взглянул на студента, подмигнул ему и, улыбаясь, сказал:
- Что, барчук, накрыли?
Рыжий надзиратель принёс Мише кружку тёплого, жидкого чая и большой кусок чёрного хлеба.
Тюрьма гудела, как гнездо ос. Раздавался смех, ругань, обрывки песен, резкие окрики надзирателей, в коридоре мягко шуршали швабры, хлюпала вода, и Миша, полный острого интереса к жизни и людям, запертым в этом старом здании из камня и грязи, напряжённо вслушивался в гулкий шум. ..
